Группа "Високосный год"

Лучшая песня о любви

Так вот теперь сиди и слушай.
Он не желал ей зла,
Он не хотел запасть ей в душу
И тем лишить ее сна.
Он приносил по выходным ей сладости,
Читал в ее ладонях линии,
И он не знал на свете больше радости,
Чем называть ее по имени.

Ей было где-то тридцать шесть,
Когда он взял и тихо помер.
Ей даже не пришлось успеть в последний раз
Набрать его несложный номер.
И в первый раз несла она ему цветы -
Две ярко-белых лилии -
В знак, что более никто и никогда
Так не называл ее по имени.

И было ей семьдесят два,
Когда ее самой не стало.
Нет не страшила ее смерть,
Скорей она о ней мечтала.
Бывает, знаете ли, сядет у окна
И смотрит, смотрит, смотрит в небо синее.
Дескать, когда умру, я встречу его там,
И вновь тогда он назовет меня по имени.

Какая в сущности смешная вышла быль,
Хотя что может быть красивее,
Чем сидеть на облачке и, свесив ножки вниз,
Друг друга называть по имени?

Метро

Наша с ней основная задача -
Незастуканными быть на месте.
Явки, пароли, чужие дачи,
И дома надо быть в десять.
Она прячет улыбку и слезы,
Она редко мне смотрит в глаза,
Мы спешим разными дорогами
На один вокзал.

В тайниках ледяного сердца
Спрятан очень большой секрет,
Как одна короткая встреча
Затянулась на несколько лет.
Среди сотни общих знакомых
И десятка фальшивых друзей
Она делает вид, что смеется,
Я стараюсь не думать о ней.

Мы могли бы служить в разведке,
Мы могли бы играть в кино, но
Мы как птицы садимся на разные ветки
И засыпаем в метро...

Это мы придумали Windows,
Это мы обьявили дефолт,
Нам играют живые Битлз
И стареющий Эдриан Пол.
Наши матери в шлемах и латах
Бьются в кровь о железную старость,
Наши дети ругаются матом,
Нас самих почти не осталось.

Мы могли бы служить в разведке...

От Алтуфьево до Пражской
Лишь на первый взгляд далеко.
Мы везем московские тайны
По секретным веткам метро.
Не найдя других аккордов,
Мы теряем друг друга снова
В бесконечности переходов...

Мы могли бы служить в разведке...

Шестой день осени

Ждет меня целый день- безумная женщина.
Ищет меня повсюду,плачет.
Дома сидит одна-набирает номера телефонов,
Но как меня по ним найти не знает.
Думает, что я не могу ни минуты
Жить без ее серых глаз!

Сварен давно обед. Да что там обед! Уже остыл ужин.
А меня все нет!
Ну где же я хожу так долго,
Голоден,зол и простужен?
И правда, как же я живу весь день
Не видя ее серых глаз?

Осень недавно в городе-шестой день.
Мое время уезжает вдаль на игрушечном поезде.
Я редко смотрю в календарь...
Так бы и не вспомнил: память-то девичья.
А тут вдруг раз и - опаньки!
Я уже целый год не видел ее серых глаз!

Тихий огонек

Он садится с нею рядом.
Он берет ее за плечи,
И причудливым узором засверкает его речь:
"Слушай, там далеко-далеко есть земля!
Там Новый год, ты не поверишь,
Там Новый год два раза в год - вот.
Там снег, там столько снега,
Что если б я там не был сам,
Я б не поверил, что бывает столько снега,
Что земля не видит неба и звездам не видать с вершин,
Как посреди огней вечерних и гудков машин
Мчится тихий огонек моей души".
Тихо - тихо - тихо- там Нью-Йорк говорт с Москвой...
Москва, Москва, забери меня домой.
Долгою упрямою строкой бежит дорога подо мной,
И еще чуть-чуть и распрощаемся с Землей,
А ей клянется, что вернется:
"Совру, так с места не сойду!" - врет: сойдет...
Посреди огней вечерних и гудков машин
Мчится тихий огонек моей души.
Посреди огней вечерних и гудков машин
Мчится тихий огонек его души.
Какая глупость, право, верить его словам,
А не поверить - грех,
Тому, который веселее и святее всех, эх!
Она молчит и улыбается ему - тому, который возвращается...
Посреди огней вечерних и гудков машин
Мчится тихий огонек его души.
Посреди огней вечерних и гудков машин
Мчится тихий огонек моей души.