Двенадцать стульев

Молчите, молчите, прошу, не надо слов,
Поверьте бродяге и поэту:
На свете есть город моих счастливых снов,
Не говорите, что его нету.

Он знойный, он стройный, он жгучий брюнет,
Там солнце и музыка повсюду.
Там все есть для счастья, меня там только нет...
Так это значит, что я там буду.

О, Рио, Рио - рокот прилива,
Шум прибоя, южный размах.
О, Рио, Рио, сколько порыва,
Сколько зноя в чеpных очах.
О, Рио, Рио! О, Рио, Рио!
О, Рио-де-Жанейро!
О, Рио, Рио! О, мама миа.
Потерпи, я прибуду на днях.

Не скрою, быть может я слишком доверял
Рекламным картинкам из журналов.
Быть может обманчив мой хрупкий идеал,
Но это свойство всех идеалов.

Кто верит в Аллаха, кто строит рай замной,
Пожалуйста, разве я мешаю?
Я верю в кружочек на карте мировой
И вас с собою не приглашаю.

О, Рио, Рио - рокот прилива...

Наверх

Раньше это делали верблюды,
Раньше так плясали батакуды,
А теперь танцует шимми
Целый мир.

Раньше люди хлопали ушами,
Еле-еле двигали ногами,
А теперь они танцуют шимми
День и ночь.

Шимми - это танец заграничный,
Не совсем, но все-таки приличный.
Это надо делать до упада
День и ночь.

Больше всех гуляем и хохочем,
Счет за все уплачен, между прочим.
И теперь мы делаем, что хочем
День и ночь.

Наверх

Странствуя по свету словно птица,
Преодолевая жизни путь,
Изредка, однажды, иногда, как говорится,
Я б хотел забыться и заснуть.

Дайте кораблю минутный отдых.
Завтра он уйдет своим путем.
В дальних путешествях,
Сраженьях и походах,
Я клянусь, забуду обо всем.

Но в этот час, когда рукой
Своею я ласкаю вас.
Когда любовь сама собой
Идет, не спрашивая нас.
С безумной силою я тихо повторяю:
"Поймите милая, поверьте милая
Вы мой кумир, я не покину вас".

Уходя в дальнейшее пространство,
Я блесну непрошенной слезой.
В страсти, как и в счастье,
Все мы ищем постоянство,
Но ничто не вечно под луной.

Может быть вы скажете кому-то,
Где-то на закате ваших лет:
"Все таки была, была одна минута
Той любви, какой уж больше нет".

Но в этот час, когда рукой...

Наверх

Нет, я не плачу, и не рыдаю,
На все вопросы я открыто отвечаю,
Что наша жизнь - игра, и кто ж тому виной,
Что я увлекся этою игрой?

И перед кем же мне извиняться?
Мне уступают, я не смею отказаться.
И разве мой талант, и мой душевный жар
Не заслужили скромный гонорар.

Пусть бесится ветер жестокий
В тумане житейских морей.
Белеет мой парус такой одинокий
На фоне стальных кораблей.

И согласитесь, какая прелесть
Мгновенно в яблочко попасть почти не целясь.
Орлиный взор, напор, изящный поворот,
И прямо в руки запретный плод.

О наслажденье скользить по краю.
Замрите, ангелы, смотрите, я играю.
Разбор грехов моих оставьте до поры,
Вы оцените красоту игры.

Пусть бесится ветер жестокий...

Я не разбойник, и не апостол.
И для меня, конечно, тоже все не просто.
И очень может быть, что от забот моих,
Я поседею раньше остальных.

Но я не плачу, и не рыдаю.
Хотя не знаю, где найду, где потеряю.
И очень может быть, что на свою беду,
Я потеряю больше, чем найду.

Пусть бесится ветер жестокий...

Наверх

Закройте вашу книжку,
Допейте вашу чашку,
Дожуйте ваш дежурный бутерброд,
Снимите и продайте
Последнюю рубашку
И купите билет на пароход.

Ну что там ваши сводки, анкеты и доклады,
Когда повсюду рядом там и тут
Счастливые находки, таинственние клады...
Неужели так и пропадут?

Ах неужели, неужели,
Неужели не хочется вам,
Налетая на скалы и мели,
Тем не менее плыть по волнам?
В бурном море людей и событий,
Не щадя живота своего,
Совершите вы массу открытий,
Иногда не желая того.

Ах, знаю, знаю, знаю,
Порядок есть порядок:
Все клады и находки учтены.
Записаны в анкетах,
Отмечены в докладах
И законами все защищены.

Они помогут делу,
Они послужат людям...
Я знаю это, знаю наперед.
И значит мы не станем,
И значит мы не будем
Покупать билет на пароход.

Ах неужели, неужели...

Наверх